- Три тысячи морских чертей мне в корму! - Утаката не мог сдержать того негодования, что вырывалось из него так же сильно, как вчера в него вливался ром. Пытаясь подобрать еще какое-то смачное ругательство, он мерял шагами рубку, поглядывая одним глазом на рулевого. Тот был опытен в таких делах, зараза, и держался так, что бы между ним и штурманом находился хотя бы штурвал. - Я тебе говорил, паскуда ты мелкая, время по хронометру засечь и рассчитать чертову долготу нашего местонахождения! - он замахнулся рукой, но подумав, опустил ее. Все таки, он сам вчера бросил секстант за борт в пылу пьяных амбиций. Теперь измеряй местоположение по солнцу и звездам! Он засунул себе в рот трубку и достал кисет с табаком из-за пояса. Выходя из рубки, его радовало лишь то, что качка килевая, а не бортовая. Значит в воду не повалимся, так их и так, к джубиной матери. На палубе было мирно и достаточно тихо, разве что марсовой посапывал наверху.
- Под ребро тебе ржавую саблю! Марсовой! Спим на посту, значит?! - если бы не пузо, выпирающее из-под длинной рубахи, старый штурман вмиг бы вскочил по такелажу и проучил засранца. Но годы скорченного над картами носа и прокладывания пути сделали его ценным, незаменимым, но крайне разленившимся и утратившим форму штурманом. Голову покрывала уже заметная седина, хоть ему и было от силы лет сорок пять с копейками. Прослужив в Кирийском флоте, Утаката в свое время понял, что денег там не заработаешь, да и не так весело все же. А на посту штурмана он почти полностью избавлялся от смертельной опасности во время абордажей и прочих спортивных игр. Найти хорошого и обученного штурмана тяжело и те немногие капитаны, на чьих кораблях Утаката ходил, это понимали, так что риск случайной гибели здорово уменьшался. Марсовой лениво сплюнул на борт с площадки на составной мачте:
- Под ребро всунуть сам себе можешь и не только шаблю - лениво ответил тот, недовольный тем, что чьи-то крики его разбудили и прекрасно зная, что ленивый штурман не сочтет его достойным таких затрат силы, как взбирание по рангоуту.
- Я тебе твой же кулак тебе в задницу всуну! Салага. - Утаката сплюнул за борт и забил трубку. Море было вполне спокойно, дул свежий южный ветер и посему в воздух были подняты лишь марселя да гроты. И еще бизань гордо развевался на корме. Для такой шхуны, как их - этого вполне было достаточно, а в случае внезапного шторма, можно быстро спустить паруса. Хоть барометр и не скакал, но лучше перебдеть, как думалось штурману, из-за чего, наверное, он до сих и был жив. Впрочем, ничего не предвещало беды, пока из капитанской каюты не послышался крик. Даже не оборачиваясь, Утаката наконец-то закурил свою трубку.

Отредактировано Utakata (2013-09-12 16:15:24)

- А-а-ай! – Вскрикнул парень, наступив на оставленную кем-то у самого входа в гальюн бутылку из-под рома, проехал на ней с полметра и, не успев скоординироваться, грохнулся на задницу. – Сколько ж можно жрать это поганое пойло?! – В сердцах выругался рыжий в пустоту провонявшей испражнениями комнатушки, отбрасывая бутылку в сторону и, потирая ушибленный зад, поднялся на ноги. – Хорошо ещё, что не мордой в дыру. – Оглянувшись на нехитрое сооружение, в котором он только что справил малую нужду, подумал юнга.
Парень быстро застегнул пуговицы на ширинке, подтянул пояс и, отодвинув бочку с водой от двери, ведущей наружу, вынул железяку, которая служила засовом. Казалось бы, зачем юному пирату нужны были такие меры предосторожности всякий раз, когда он ходил в нужник? Ответ был банально прост. Юнга, который появился на корабле сравнительно недавно, вовсе не был тем, за кого себя выдавал. Парень, который представился, как Жомей, когда в одном из портов, кишевших пиратами, на судно набирали свежак взамен тем, кто недавно пошёл на корм рыбам или отправился на виселицу, был на самом деле Мей. Мей Теруми. Нет, это была вовсе не кличка, какие закреплялись за парнями, охочими до того, чтобы проводить ночи с любителями однополой любви. Это была стопроцентная, довольно полногрудая девица лет двадцати, с крутой попкой, длинными ногами и осиной талией. Правда, все эти прелести были тщательно скрыты под грудой балахонистого тряпья, нанизанного на юнге.
Каждое утро Мей стягивала грудь плотным отрезом ткани, чтобы никоим образом не выдать наличие женской груди, надевала широкие штаны, которые делали её более приземистой и крепкой, а поверх рубашки натягивала ещё и старый камзол, прикрывавший её аппетитный зад. Единственное, с чем ей пришлось однозначно расстаться, перед тем, как дать своё согласие представителю адмиралтейства и полицейскому чиновнику, это копна её каштаново-рыжих волос, ранее ниспадавших тяжёлым атласом до самых бедёр, ныне же – едва доходивших до плеч. Мужчинам не понять, что значат для женщины её волосы, за которыми она ухаживает изо дня в день, чтобы однажды ночью, когда все шпильки и заколки, удерживающие тяжёлую причёску, будут отброшены в сторону, кто-то желанный мог в полной мере насладиться, созерцая их красоту и, запуская пальцы в шёлк волос, притягивать к себе. Конечно, всплакнула, собирая с пола  и выбрасывая в огонь печи золотистые пряди, которые и без того всю жизнь прятала под мужской шляпой, но, разве это не стоило того, чтобы прохиндей и ворюга, когда-то подобравший её в смрадном закоулке и вырастивший, получил шанс на помилование? Стоило. Она бы и налысо обрилась, да не было нужды в этом.
Примерно с полгода назад, когда торговцы, переправлявшие свои товары морскими путями, буквально взвыли от бесконечных нападений пиратских судов и бесчинств сброда, плававшего на них, а Адмиралтейство уже не в состоянии было контролировать сложившуюся в этих краях ситуацию, местное правительство не без помощи полицейского департамента решило провернуть крупномасштабное дело. Заключалось оно в том, чтобы теми или иными путями внедрить на пиратские корабли "своих" людей, которые, проведя некоторое время с теми, кому путь был не заказан только в лапы морскому дьяволу, на виселицу, галеры и рудники, смогут узнать о скрытых маршрутах и местах, где пираты могли неделями прятать свои суда. Равно как и награбленное. Чтобы впоследствии подготовить армаду и, накрыв все тайные стоянки, раз и навсегда прекратить беспредел в местных водах.  
В это время и был схвачен и посажен в темницу давно надоевший полиции ворюга и по совместительству приёмный отец Теруми, из-за которого Мей и впряглась в это дело с пиратами. К слову сказать, не так уж и много лет назад папаша узнал, что его приёмыш – красавчик, смельчак и первый помощник в деле обчистки не только карманов, но и домашних шкатулок, тайников, вовсе не мальчик. Удивлению мистера Теруми не было предела, когда пожилая соседка - время от времени не только присматривавшая за мелким Жомеем, но и впоследствии, будучи бывшей гувернанткой, от скуки и одиночества обучившая девчонку чтению, письму, трём языкам и всяким женским штучкам,  - открыла, наконец, глаза папаше.  "Потому что сынок Ваш ненаглядный, дорогой сосед – уже девушка!" - защищая и попутно оглаживая рыжую голову Мей от очередной отеческой оплеухи, заявила пожилая мисс и, на резонно возникшие сомнения приёмного отца  "Как это? Не может быть, дай сам посмотрю." - огрела родителя кочергой. Отсюда и появилась, а потом и прижилась вовсе у Мей привычка носить мужскую одежду.  В целом, папаша Теруми был человеком неплохим, если исключить страсть к воровству, которая и подвела его в один прекрасный день к эшафоту, а Мей – к сделке с полицейским департаментом и адмиралтейством в лице их представителей...
- Вашу ж мать! И кто только из этих ублюдков повадился с бутылками сюда ходить?! О, нет, о чём я. Разве они вообще  когда-нибудь расстаются с ромом. Скорее уж они распрощаются со своими яйцами, чем с адским пойлом. – Всё ещё чертыхалась про себя недавняя воровка, проходя по коридору и недобрым поминая все те бутылки из-под рома, о которые она уже не раз спотыкалась в полумраке возле отхожей дыры гальюна.
В одном ей свезло точно. Тогда как все, кроме капитана, бровастого Майто Гая, обитали в кубрике, юнгу по счастливой случайности или чтобы не прирезали его в первые же дни, временно подселили к старому пердуну и коку в одном лице. Почему старому пирату была оказана такая честь, иметь личный угол? Да бес его знает. Возможно, за какие-то отдельные заслуги перед корсарами, с которыми он всю свою жизнь бороздил моря и океаны, а может просто потому, что был уже слишком стар, чтобы жить в одном хлеве с бравыми молодцами. Тем не менее, кок он был прекрасный, особенно, учитывая из какого дерьма в сущности ему приходилось готовить. Стар, зануден, вонюч, зато не буйствовал, что вполне устраивало Мей. Но кроме этого, был у него ещё один плюс: когда-то пристрастившись к заморской травке, старый хрен, возвращаясь в каютку, ежедневно накуривался до такой степени, что при нём можно было хоть голышом расхаживать. Разумеется, об этом Теруми даже не помышляла, но спать могла спокойно. Всё равно, если и заметил бы чего обкурившийся кок, то по утру будет рассказывать, что ему либо русалка являлась, либо святая покровительница мореплавателей. Разве кто-то поверит в такие бредни.
- Черт возьми! Где мой ром!? - Проходя мимо капитанской каюты, Мей вздрогнула от неожиданности, услышав голос  капитана, и застыла на месте.
Прошло уже около месяца с тех пор, как она попала на корабль, и весьма известного пирата Майто Гая она уже видела не раз, когда он  бывал на палубе, но возможности, чтобы хоть как-то приблизиться к нему, не находила. Рано или поздно, но посудина пришвартуется в каком-нибудь порту, и к этому времени Теруми было жизненно необходимо заиметь хоть какие-то сведения относительно курсов пиратского судна и стоянок. Но Мей, абсолютно не разбирающейся в тонкостях навигации казалось, что трёхмачтовая шхуна следовала таким непредсказуемым маршрутом, что в итоге казалось юнге  - совершала совершенно беспорядочные вензеля на солёной глади моря. И между тем, они ни разу не наткнулись ни на один из военных фрегатов, что патрулировали здешние воды.
Собравшись с духом, юнга толкнул дверь капитанской каюты. С чего-то надо было начинать. Втираться в доверие, проворачивать дельце и вытаскивать папашу из петли. Разве ж могла Мей знать, что условия сделки, которую чиновники заключили с "сынком" заключённого, то есть с ней, ими соблюдены не будут, и к тому времени, когда она готова будет сдать пиратов с потрохами, ворюгу Теруми уже давно повесят.
- Капитан? – С готовностью оказать услугу толстобровому Гаю, юнга шагнул внутрь комнаты. Сногсшибающее амбре  ударило не только в нос,  мгновенно заполнив лёгкие до отказа, но даже глаза защипало, такие ароматы царили вокруг  капитана. На секунду Мей показалось, что в лучшем случае её сейчас вырвет, в худшем – она рухнет в обморок. – Нет! Только не это! – Воображение мгновенно нарисовало картину, как кто-нибудь всё же сжалится над угоревшим в капитанской каюте юнгой и решит расстегнуть наглухо застёгнутые камзол и рубаху, и вот это небывалое для пиратов милосердие и станет её концом. – М... могу я чем-то Вам помочь? – Пытаясь настроить весь свой организм хотя бы на недолгое общение с капитаном, неуверенно поинтересовался юнга.
Рыжий сделал ещё несколько шагов, сокращая расстояние до стола, за которым сидел Майто Гай, как вдруг, словно гром среди ясного неба снаружи раздалось:
- Под носом, б*ять, посмотри!!!
- Это... это не я! – Едва ли не взвизгнул юнга, испугавшись, что спьяну Гай  может подумать, что это именно рыжий посмел разразиться бранью в его адрес. - Я только зашёл уточнить, сколько бутылок Вам надо. Сэр... Капитан. – Стала выкручиваться Теруми в надежде, что Майто не настолько обожрат или, наоборот,  уже успел хоть сколько-нибудь просохнуть от возлияний, чтобы сразу же не всадить ей пулю между глаз или не перерезать горло. - Дьявол! Как пить дать, это тот  белобрысый, нервный козёл, который вечно облизывается со своими пушками!
Конечно, Теруми была из тех девиц, которых вряд ли можно было причислить к робкому десятку. Но то было на суше, где всегда оставался шанс слинять, а тут - кругом было только море и около трёх десятков отъявленных головорезов.
- Вам бы тут, - напоровшись взглядом на малиновые от беспробудного пьянства глаза Майто Гая, Теруми крепко сжала ягодицы, решаясь попробовать войти в контакт с ним, и бойко внесла предложение. - Я могу убраться в Вашей каюте, Капитан Гай! Если Вы позволите... с... сэр. - Сбавив браваду к концу фразы и чувствуя, как появляется противная резь в желудке и кружится голова от перенасыщения местными ароматами, юнга оперся рукой о стол капитана.

Отредактировано Terumi Mei (2013-09-14 02:02:29)

Раздался пушечный выстрел. Обескураженный таким делом, Утаката аж поперхнулся дымом.
- А?! Что?! Войнаааа!!! - задремавший было снова впереди-смотрящий вздернулся и шлепнулся с марса. От удара после падения с высоты грот-мачты, он потерял сознание. Откуда-то с нижней палубы послышались крики и ругань. Вне себя от злости, бравый штурман быстренько засеменил к спуску под палубу, по пути не забыв пнуть бездыханное тело марсового и плюнуть на него, ругаясь себе под нос.
На нижней палубе, как он и полагал, во всю развлекался псих-наводчик, с чьим неуравновешенным разумом была знакома вся команда не по наслышке.
- А что б тебя к хвостатой матери, паршивец! Ты что вытворяешь?! Совсем с катушек сьехал?! Да я тебя!.. - он потянулся и схватил безобразника за шиворот. Хоть на вид его физическая форма оставляла желать лучшего, да и года сказывались, но сила в руках была, да и не только в руках. Потянув Хидана по трапу на верх, он причитал - да в мое время тебя бы под килем протянули! За яйца подвесили б на рею! Что б тебе сношаться с земноводными до конца твоих дней!.. - по мере приближения к каюте капитана, поток ругани понемногу стих и возобновился после того, как дверь была открыта на распашку запихнутым внутрь Хиданом.
- Гай, этот паршивец нам все припасы за борт закинет и повезет, если не вместе с нашей шхуной. А что бы ему румпель в задницу, да мамашу его так и так! - тут проход наконец-то освободился и он разглядел в капитанской каюте кое-что еще. Точнее, - кое-кого. - А что, ты тут юнгу в звании повышаешь? Га-га-га-га! - Утаката залился бурным хохотом, обнажив желтые зубы с крупными пробелами.
Вдруг ему вспомнилось, почему ему так хотелось увидеться с капитаном еще до того, как канонир начал палить из пушки. Он наконец-то отпустил белобрысого и подвинулся ближе к Густоброву, стоически выдерживая его перегар и контратакуя собственным. Безуспешно пытаясь проговорить так, что бы никто кроме них не слышал, он хрипло протянул:
- Я, э.. Мы в общем, ээ.. Вчера, ну, секстант за бортом оставили, а рулевой, ааа.. Он в общем, хрен эдакой, по хронометру не.. ээ.. Короче, хрен его знает, где мы.

- Десять?! Он собирается выпить десять бутылок? После такого вообще выживают? - Напряжённо юнга следил за тем, как разгибал свои пальцы капитан, тогда как у самого рыжего с каждым поднятым пиратом пальцем брови всё больше и больше залазили на лоб. -  Кирийская Богоматерь, да у него в венах, наверное, уже чистый ром, ни капли крови. – Подумала Теруми, еле сдерживаясь, чтобы вслед за Гаем не начать закатывать глаза, не только из-за того, что выдыхаемый капитаном перегар, казалось, сжёг ей уже все внутренности, но и от "удовольствия" созерцать неравный бой толстобрового со своей харкотиной.
В коридоре послышались ругань и топот ног. Судя по приближению звуков и обрывкам фраз, которые долетали до рыжей, разборки намечались именно в каюте Гая. Правда, в этот момент от мыслей сдёрнуть отсюда подальше и побыстрее, Теруми отвлекло неожиданное согласие капитана. – Вот так просто согласился? Ему начхать, кто будет крутиться у него в каюте, будь то хоть сам Адмирал Ягура? Или это он спьяну?
- Есть! Я мигом. - Юнга тюкнулся вниз головкой как китайский болванчик в знак уважения принятого кэпом решения и своей благодарности за данную Гаем возможность выдраить тот срач, который царил у него в каюте. На самом деле, Мей и не очень-то и радовалась тому, что придётся ползать кверху жопой в этом гадюшнике, учитывая, что через неделю свет её трудов канет в небытие, но возможность хотя бы некоторое время поошиваться рядом с капитаном, а заодно и облазить у него всё в каюте, простучать стены и полы – наверное, того стоило.
Парень посторонился, пропуская двоих пиратов, одного из которых он старался избегать, ибо был тот бывалым корсаром и казался юнге тёмной лошадкой вообще, даже несмотря на периодические приступы откровенной весёлости у него, второго – потому что тяжёлая длань расторможенного канонира чуть было не опустилась пару-тройку раз на хребет под руку попавшейся ему Теруми.
- О нет, он же не из этих? – Скривившись, а заодно и покраснев после слов Утакаты, как последняя девственница Кири, юнга покосился на толстобрового, прикидывая в голове, что за особый ритуал может проводить капитан с молодняком, от мыслей о котором у штурмана случился приступ бесовского "восторга" сразу же после того, как он увидел Жомея наедине с Майто Гаем. -  Или он вообще трахает всё, что движется? Или это что-то другое? – Мысли одна хуже другой полезли в голову, тогда как ершистый характер воровки так и норовил вылезти наружу. - А сам-то ты, старый хрен, до штурмана тоже на капитанском члене доскакал?! - Огрызнулась про себя Мей, недовольно зыркнув в сторону Утакаты, но тут же удавила в самом зародыше желание сказануть это штурману вслух. Кто знает, может это она только сперепугу так ощетинилась - защитная реакция, или от отравления зловонием, которое источали теперь целых три мужика, рассудок у неё малость помутился.
Но хуже всего было то, что вместе со штурманом в каюте появился Хидан. Что таить греха, его Мей боялась больше, чем кого бы то ни было на корабле. Он был не только настоящим атлетом, но и впридачу к груде мышц непредсказуем, импульсивен, сквернословил хуже сапожника, что жил в Кири по соседству с ней, а самое ужасное – мог запросто отвесить под дых или проломить череп только потому, что заскучал. Его сторонились даже те, кто был втрое крепче, чем юнга, разве что "старики" ещё как-то могли совладать с ним, надавив своим авторитетом. Только поэтому юнга не заторопился, когда Хидан подозвал его.
Как есть, ноги будто вросли в пол, а взгляд Теруми остановился на испачканных сажей пальцах Хидана, как у оцепеневшего от страха кролика, созерцающего гутаперчивые движения змеи, готовящейся проглотить его. Но только до тех пор, пока блондин не двинулся в её сторону.
Сердце хоть и пропустило удар, кажется, и вовсе готовое вот-вот разорваться на части, но инстинкт самосохранения сработал-таки - захотелось бежать. Лучше, если бы голова у неё, под стать цвету волос, и впрямь была из меди, тогда бы можно было с разбегу проломить борт посудины и нырнуть в воду. Никто ведь не остановит его, если после оплеух штурмана Хидану вдруг вздумается отыграться на ней. А дальше?.. Как же папаша и её сделка?
- Только попробуй. Останешься без яиц! - Отступая на шаг назад, воровка на всякий случай нырнула проворными пальчиками в рукав камзола, где был припрятан стилет. Но, перехватив небывало разумный взгляд канонира, чуть расслабилась.
Зря. От шлепка Хидана, вероятно, всё же подразумевающегося, как братский, у Мей чуть сердце через глотку не выскочило.
- Так... сколько всего? – Скрыв облегчённый вздох от того, что Хидан убрал от неё руку, за туповатой гримассой, и настороженным взглядом пройдясь по каждому из присутствующих в капитанской каюте,  юнга задержался на штурмане - только Утаката ещё не означил то количество бутылок с ромом, которое ему требовалось для поправки здоровья. - Принесу, сколько смогу? - Смешно сморщив нос от того, что был не уверен в правильности своего предположения, юнга, будто ища поддержки кивнул штурману, ибо на данный момент Утаката представлялся рыжему самым адекватным из присутствующих. - Если что, сбегаю ещё.
Выскочив наружу, Мей первым делом отдышалась, постепенно выдавливая с каждым новым глотком свежего воздуха тот перегар, который скопился в лёгких, и через несколько минут уже была в комнатушке, где хранились не только съестные припасы, но и ром, заменявший отчаянным мореплавателям воду...

Нагрузив в деревянный ящик около двадцати бутылок с ромом, кусок сыра и штук пять лимонов, из тех, что ещё не успели окончательно сгнить за три недели плавания, и которые брали, собственно, дабы уберечь команду от цинги, Теруми попробовала всё это поднять. - Ни черта себе! - Крякнула рыжая. - Чтоб вы все продристались этим пойлом! И лучше - не в гальюне.
Ноша оказалась довольно тяжёлой, но посильной для крепкой девицы. Правда, протащив её "на пузе" до каюты капитана, у девушки появилось ощущение, что, если кишки её и не вывалятся прямо сейчас в штаны, то, по крайней мере, развяжется пупок.
Толкнувшись задом в дверь, юнга, хоть и на последнем издыхании, но допёр-таки ящик до центра капитанской каюты. Согнувшись пополам и едва не врезавшись лбом в коленку капитана, рыжий грохнул ящик с провиантом на пол перед Майто Гаем.
- Ваш завтрак, Капитан. - Всё ещё не в силах разогнуться обратно, но, не отказав себе в удовольствии тонко подъе*нуть капитана, Мей, упираясь ладонями в бортики ящика, взглянула на смердящую грозу морей. - Хотите чего-нибудь ещё, Капитан? Или я уже могу убраться наверх, чтобы не путаться под ногами? - Разгибаясь, поинтересовалась она, мечтая только о том, чтобы и впрямь поскорее ретироваться наружу.
И тут. Памятуя  о том, что она вычитала когда-то в книжках пожилой мисс о флоре и фауне стран, входящих в Альянс и том, что давеча сказал штурман, Жомей собрался с духом и обратился к Утакате.
- У кирийских чаек в хвостах и в крыльях перья по краям имеют красноватый окрас. – Сняв шляпу и почёсывая затылок, начал юнга, попутно подумав про себя. – Млять, я-таки подхватила какую-то вошь в этом сраче или это нервное?.. А у той, что плавала сегодня в воде, совсем чёрные. Такие только в Кумо есть, я читал... в книге. - Нацепив шляпу обратно, как-то смущённо добавил юнга, доподлинно зная, что подавляющее большинство пиратов неграмотны и упоминание о книгах могут запросто расценить, как желание выпендриться. Покраснел, казалось, тоже от смущения, но на самом деле - от напряжения, ибо собирался продолжить свою мысль. - Её прибило с левого борта, вероятно, там она и сдохла. - Юнга вскинул руку и ткнул тонким пальчиком в левый борт, едва не попав в глаз канониру. - Но солнце садилось там, - указал другой поверх головы капитана, который в данный момент сидел спиной к носовой части корабля. - И "Жемчужина" тогда была повёрнута к западу правым бортом. А теперь мы стоим баком на запад, значит, - парень окончательно покраснел, как перезревший помидор, - чайка сдохла там, где сейчас ют... И Кумо. А поскольку она была совсем свежая, значит, у нас есть все шансы напороться на рифы Каминари но Куни.
В целом, это было не больше, чем обычная наблюдательность плюс некоторая эрудиция - ничего из того, что могло относиться к морским премудростям. Но, в сложившейся ситуации могло подсказать штурману, в какую сторону повернуть шхуну.
- Я это, пойду, ладно? - Совершенно съёжившись, чиркая взглядом по пиратам, тихо попросился на свободу Жомей и попытался обойти Хидана. - Капитан хочет, чтобы я помыл его каюту. Не мог бы ты... Вы... меня... - Мей почувствовала, как у неё взмок лоб и с виска по щеке скатилась капля пота...

Отредактировано Terumi Mei (2013-09-14 08:34:23)

- Тьфу! - Утаката демонстративно сплюнул на пол капитанской каюты. Вот в их время, таких как Хидан!...
Он с одобрением кивнул головой, когда капитан пригрозил белобрысому. Тот мог улыбаться и матерится и дальше, в своей психованной наивности думая, что Гай тут шутки шутит, но штурман уже насмотрелся на торжественную пальбу чьей-то головой из пушки.
- Собирался помочь, говоришь? так мы помешали? Га-га-га-га! - он не выдержал и снова заржал - В трудную минуту, говоришь? Га-га-га-га! - уж он-то знал, какие трудные минуты у мужиков поутру бывают, особенно когда в плавании долгое время. Юнга испуганно потаращился по сторонам, после чего уставился на Утакату. Старый штурман кивнул, подтверждая:
- Да, сбегаешь еще.
Пират подумал и примостился на койку. Все-таки негоже в его возрасте стоять, пускай, вон, молодняк бегает.
- Ох, Густобров, вот-то деньки были! - он мечтательна закатил глаза - Помнится, мы с тобой на страну Чая ходили, а у них там кордоны морские перекрыты. Ну мы, значит, блистательно проскочили и казалось, что дело в кармане. А что нам там было нужно и не помню уже, но не суть важно. Мы же в таверну тогда зашли, посидеть да рому выпить. Да только там таверн не нашли и заперлись в какой-то "ресторан". Ну и, значит, как тебе какой-то педрила сказал ноги со стола убрать, а ты ему прямо межи очей врезал, а оказалось, что то их правитель там был! Ну мы и драпали тогда, так ни чаю ни рому и не выпили. Эх... Зато по погоне отстреливали тем, что зачерпнуть в гальюне можно было, то-то они от нас отстали быстро! Га-га-га-га!
Во время его рассказа уже и юнга вернулся, с провизией, чего Утаката не сразу заметил. Но когда тот собрался с духом и заговорил, то он слушал приоткрыв рот. Дослушав умозаключения будущего матроса, он снова прокрутил этот поток информации у себя в голове, поочередно загибая пальцы.
- Ишь ты! - он еще раз быстро прокрутил все у себя в голове. Штурманом Утаката был хорошим и может быть, сам бы обратил внимание на чаек со временем, но парнишка был толковый и с этим он поспорить не мог. Пока он думал, Жомея успели сначала приставить к нему, а затем вновь убрать.
- Зато я знаю, что ты у него загубишь, эх! Га-га-га! - не удержался он от очередной колкости, лишь потом по серьезному взглянул на юнгу, внимательно его рассматривая. Штурман редко запоминал лица матросов и юнг, ведь те имели свойство умирать при первом-втором налете, но это лицо ему явственно казалось знакомым. Интересно
- Верно говорит капитан, башка у тебя варит. Сколько ты уже ходишь под нашими парусами, юнга? - поинтересовался он, наклоняясь и хватая бутылку с ромом - за удачу! - откупорив бутылку, он залпом влил половину в свое горло, после чего довольно крякнул. Но тут он наконец-то понял, что его тревожит с тех пор, как юнга закончил говорить. Это..
- Рифы! ВЕСТОВОЙ! - завопил он, что мочи, да с такой силой, что чуть не выплюнул один из желтых и прогнивших зубов. Вестовой не промедлил явится, и заглянул за дверь капитанской каюты, запыхано дыша.
- Бегом к рулевому, курс на строгий восток!
- Есть! - крикнул пацан и мигом помчался. Утаката вздохнул и опрокинул в глотку вторую половину бутылки.

Вопреки всем ожиданиям Теруми канонир, проявив - терпимый для неё - минимум своих обычных замашек, сразу  уступил дорогу. Мэй шагнула было вперёд,  как голос капитана заставил её остановиться, круто развернуться на каблуках коротких сапог к нему лицом и вступить в диалог.
– Жо... мей. Меня зовут Жомей. - Парень дотронулся рукой до шляпы, намереваясь снять её, чтобы как положено представиться капитану, но передумал, лишь неловко дёрнув головной убор. В конце концов, это же пираты – люди чуждые элементарным понятиям об этикете и проявлению уважения друг к другу. Для них, как в львином прайде, значение имело только физическое превосходство самца, способного до поры до времени сдерживать остальных.  Между тем, её удивил тот факт, что капитан, который не в состоянии был нормально держаться на ногах, способен был не только анализировать сказанное, но и изъясняться весьма складно. – Спасибо, Капитан. – Юнга попытался выдавить улыбку, но вместо этого кривовато ухмыльнулся, от неловкости, нежели от осознания, что на минуту был признан капитаном интеллектуальным фаворитом сборища головорезов.
– Дьявол тебя задери! О чём он снова завёл свою волынку? – Мэй и без того старалась не соприкоснуться пальцами с Майто Гаем, принимая  бутылку из его рук, но когда штурман уже во второй раз разразился гоготом, чуть не выронила милостиво выделенную ей толстобровым ёмкость на пол. Взгляд юнги буквально застрял на Майто. - Что?! Ну что с ним не так? Неужели он и правда любит мужчин больше, чем портовых шлюх? -  Намеки,  изрыгаемые один за другим штурманом, понемногу начинали не только выводить Теруми из себя, но и подвигли к тому, чтобы более серьёзно задуматься о неприкосновенности... своей задницы? Воровка не раз слыхала от залётных мореплавателей в кабаке, где частенько заставала своего горе-папашу, как, соскучившись по шлюхам, моряки начинали заниматься мужеложством. И не только с теми парнями, которых природа не обделила женоподобной внешностью, но и теми, которых попросту было не противно трахать. Снять штаны – для Мэй это было равносильно тому, чтобы, обнародовав свой пол, вслед за этим быть разделённой членами команды. На мгновения кошмарные образы возможного будущего так явственно предстали перед глазами рыжей, что по гибкой спине дружной гурьбой от шеи до той самой, круглой и упругой задницы, пробежали мурашки. Теруми искоса взглянула на Хидана, который представлялся ей на сегодняшний день самым диким, опасным, непредсказуемым из тех, кто был на корабле. - Этот - вообще разорвёт на части. – Мэй с усилием сглотнула, предпочитая вернуться взглядом к толстобровому,  но мрачные образы накинулись с новой силой, как только она попыталась найти в Майто Гае хоть что-нибудь, разительно отличающее его от остальных. Перспектива, что капитан соизволит ограничиться оральными забавами, тоже отнюдь не вдохновляла юнгу. Встать на колени, чтобы сильные мужские пальцы скомкали её волосы на затылке, грубо толкая её голову навстречу к затвердевшему члену? Терпеть, как он сдавливает её скулы другой рукой, заставляя раскрыть рот, чтобы мужская плоть наполнила его до самой гортани? Мэй почувствовала, как рвотный комок медленно подбирается к её горлу, а челюсти – буквально сводит от мыслей о том, что капитан вцепится ей в лицо так же крепко, как сейчас сжимал рукой узкую часть бутылки.
– Три... недели, Утаката-сан. – Собралась с силами и выдавила в ответ Теруми. – Разве это так много, чтобы начать гладеть в сторону парней?..  Нет, мне бы только дожить без приключений до первого порта. К морскому дьяволу их всех! Убегу! Должен же быть другой способ спасти папашу Теруми?.. А если - нет? Может быть, стоило сказать, что я не мужчина? Адмирал Ягура, говорят, охочий до женщин,  возможно, я смогла бы запудрить ему мозги. Ащщщ! Он совсем не лучше этих. Святой Мангецу Кирийский! Не оставь меня силой духа и доблестью на поле неравного сражения со скверной извращенцов!..  За удачу! – Неожиданно громко и с чувством вторил юнга пиратам, чуть ли не вырвал пробку из бутылки и, не останавливаясь, глотал до тех пор, пока рвотный позыв на пару с накатившими на Теруми отчаянием и безысходностью, не были утоплены в обжигающем горло, пищевод и желудок  роме...
Да уж, в удаче она сейчас нуждалась, как никто другой на этом корабле.

Не сказать, что с уходом Хидана и по мере того, как по телу волнами начало растекаться тепло вслед за тем, как бутылка была прикончена, юнге стало жить веселее, но, напряжение маленько отпустило.
- Капитан Гай, - садится юнга даже не собирался, ошиваясь большую часть времени поближе к выходу. Мало ли что. Прислонившись спиной к стене до этого момента парень молча слушал и наблюдал за всем, что происходило в каюте, пока спиртное не возымело якобы своё действие и юнга не стал посмелее. – "Сальная тряпка" (кликуха кока), -  расстегнув пару верхних пуговиц камзола, рыжий снял шляпу и начал обмахиваться ей. Становилось и впрямь душновато, не только от рома, но и от того количества людей, что набились в небольшом помещении, - пару дней назад обмолвился о том, что было бы неплохо пополнить запасы пресной воды. И, - сальная улыбочка появилась на лице юнги, обнажая ряд ровных и белых зубов. – Я слышал, что кумовские девки такие же грудастые, как сестра Адмирала Ягуры.
По правде говоря, Мэй не была настолько пьяна, чтобы не контролировать свою речь, ужимки и действия. Но мысль о том, что лучший способ обезопасить своё тело от посягательств – это подвигнуть капитана дать возможность своим парням "разрядить обоймы" на берегу, засев в голове, не давала ей покоя. Поэтому, сделав вид, что уже достаточно захмелела, чтобы говорить то, о чём думает, девушка осторожно начала провоцировать Гая бросить якорь в одном из портов Каминари но Куни.
- До того, как мне пришлось прирезать того офицера, который пас сестру Адмирала Ягуры и смыться... Бл*дь, какие ж сиськи у этой стервы. - Прошептал юнга, мечтательно закатив глаза, - Вах!
Казалось, парень даже немного взгрустнул, потому как внезапно замолчал, тоскливо взглянул в горлышко своей опустевшей бутылки и на минуту вроде как задумался о своём...
У двери возник Хидан.
- Вот же ж! И что тебя мотает, как говно в проруби?! – Мэй для порядка изобразила непонимание, но после настойчивого "Да~ Ты!" и созерцания адресованного ей по-звериному тупого выражения лица канонира, нехотя поплелась к нему.
- Слово мужика? – Прищурился юнга в ответ на клятвы Хидана. - А сам-то, что? Просрал фортуну в виде расположения Капитана вместе со снарядом и теперь кишка тонка самому схватить бутылку? – Подумала Теруми, но согласно кивнула.
Как только блондин испарился, юнга подошёл к ящику с ромом, присел на корточки и задумчиво изрёк:
- А вода и впрямь вся стухла. На пару дней может ещё и начерпаем, а дальше – всё, только ром и останется. – Взглянув поочереди на капитана и штурмана, парень вынул из ящика четыре бутылки. – Да и рома не так уж много осталось. Вам же хватит? – Вопросительно приподняв бровь, рыжий немигающим взглядом уставился на Майто Гая, а следом поднял ящик с оставшимся добром и, не дожидаясь дозволения, чтобы унести его, робко ухмыльнувшись, добавил. – Был в нашем кабачке один шутник, всё говаривал "Кто рому много пьёт, у того в три раза реже встаёт".
Дойдя до выхода, юнга вдруг обернулся.
- Мистер Утаката, а дадите как-нибудь штурвал подержать? Клянусь морским дьяволом, если бы пришлось выбирать между обалденными сиськами сестры Адмирала и штурвалом, которым Вы каждый день правите шхуну, я бы выбрал второе.

Некоторое время спустя юнга появился на палубе, выискивая взглядом канонира. В аккурат после того, как дотащил ящик до камбуза, вынул пару бутылок с ромом и, откупорил одну из них.
- Сушняк, говоришь, тебя мучает. Погоди, к завтрашнему утру ещё и дрищ к нему добавится. – Отхлебнув ром из бутылки, Теруми залила туда изрядную порцию касторового масла, подточила стилетом пробку, чтобы та без проблем вошла обратно в бутылку и покинула камбуз...
- Эй, - шум моря заглушал и без того почти бесшумные шаги профессиональной воровки. Не рискуя передавать бутылку прямо в руки Хидана, юнга поставил её позади мужчины и, немного отойдя назад, облокотился на бочку. – Слово мужика, помнишь? – Юнга странно ухмыльнулся, откупорил вторую бутылку и, тряхнув ею, - Кампай!
Солнце, перевалив через зенит, постепенно спускалось к линии горизонта. На море было довольно тихо и только шелест бьющихся о корпус шхуны волн, напоминал о том, что картина перед глазами живая.
- Ты же довольно давно на корабле, - отхлебнув из бутылки, начал юнга. – Штурман, он всё время... кхм, - приложив кулак к губам и многозначительно кашлянув в него, Мэй сделала вид, что подбирает слова. Чтобы не только спровоцировать Хидана на разговор, но и не дай-то бог никого не зацепить. – На "Жемчужине" же нет мужеложников, да?

Отредактировано Terumi Mei (2013-09-17 01:52:15)

Хидан наконец-то вышел из каюты и нельзя сказать, что это не доставило Утакате должного облегчения. Хотя, он считал, что такого психа все-таки лучше держать под постоянным присмотром.
- Три недели и ты до сих пор жив. Да у тебя талант, что уж тут! - из уст старого штурмана редко можно было услышать похвалы, но когда он хвалил кого-то, значит было за что. Он откинул уже пустую бутылку и, потянувшись, схватил новую. Ром разносил приятное тепло по всему телу и уж очень хотелось помочь ему в этом, например, выпив еще несколько бутылей.
- Адмирал Ягура, говоришь? - Утаката злобно скрипнул зубами - служил я у него на флоте. И смени тему, не к добру его поминать, пусть даже и с утра. - годы проведенные на флоте были вовсе не веселыми и воспоминаниями о тех временах штурман делился еще реже, чем раздавал похвалы. Он не вслушивался в то, что дальше говорил юнга, болезненные воспоминания прекрасно ложились на ром и резко перепортили все настроение, и так не сложившееся с утра.
- А я тут причем? - огрызнулся он на укор со стороны капитана - чертов рулевой с хронометром справляться не может, инвалид херов, за яйца его подвешу и вместо паруса растяну. - настроение быстро шло на убыль, как и количество рома в бутылке.
- Штурвал держать - это тебе не дрочить на параше, салага. - повернулся он к выходящему из каюты Жомею. Но все-таки его вид немного разгладил раздражительность Утакаты. В парнишке определенно что-то было. Что-то.. Знакомое, что ли? - Но может тебе и предоставится шанс, когда рулевой будет вместо брамселя развиваться.
Он уже было привстал с койки, что бы пойти прокладывать новый курс в связи с определением места нахождения шхуны, но тут с палубы раздался вопль:
- КОРАБЛЬ! - неужели марсовой очухался да еще и занял надлежащую позицию? - подумалось штурману. Он ускорил темп и выскочил на палубу. Невооруженным взглядом на фоне синего моря ничего не было видно.
- Да, подзорная труба не помешала бы..

Не дожидаясь Хидана,  Мей откупорила свою бутылку. Хотя пить не особо-то и хотелось, для виду юнга  приложился разок к горлышку, чтобы у пирата не возникло лишних вопросов.
Море успокаивало, канонир буйствовать вроде не собирался, да и ром, перемешавшийся с кровью, внёс свой вклад в дело устаканивания относительной гармонии в душе рыжего. Одно только немного беспокоило юнгу – в самый последний момент он сделал неверный шаг, опрометчиво подшутив над Капитаном и подточив его возникшее было расположение к себе. Не то чтобы кратковременная вспышка гнева у Майто Гая так уж сильно выпугала Теруми, но девушка усвоила – язык лучше не распускать, иначе, проблем не избежать. А включившийся вдогонку штурман, только добавил масла в огонь. Правда, почему-то на него Жомей не обиделся и даже довольно ухмыльнулся, покидая "хоромы" Капитана. Чего там, надо ж было и старикану почувствовать себя пупом земли, указав юнге его место, тем более, что и он получил нагоняй от толстобрового.
– Чёрт, надо ж было такое спороть. Нет, ну что в этом такого? Ай, ладно, в другой раз надо быть осторожней. Но, как взбесился-то, а. Задело что ли?  Значит, есть с чего? Хахах, мне-то только на руку: если змий в его штанах спит спокойно, значит, на карачках в его каюте ползать будет безопасно. Надо ему почаще ром подносить. – Улыбнувшись своим мыслям, рыжий обратился взглядом к Хидану, как ни странно, проявившему такую бурную фантазию по заданной теме, что Теруми невольно пригладила рукой камзол на заднице, дабы проверить, не задрался ли он или не разошёлся ли по шву.
– Сладенькая попка?! Секасный? Это я-то? Что он несёт?! Сам ведь только что сказал, что лучше мозоли на руке натрёт, чем с мужиком переспит. Тьфу! – От переизбытка чувств парень ливанул себе в рот огненного пойла больше, чем смог совладать его организм, захлебнулся и ром полился у него через нос. - Зараза, да чтоб у тебя х*р на пятке вырос, тоже мне  "романтик"! Дайте только срок, все будете болтаться на рее,  содомиты!
Громко проперхавшись, между тем рыжий подумал, что, возможно, и стоило бы выдавить слова деланной благодарности человеку, берущемуся приготовить мясное рагу из всякого, кто посмеет угрожать девственной заднице юнги. Но...
– Возможно, стоит присмотреться к нему. Попробовать склонить на свою сторону, привязать как-то. Хм, как?.. - Девушка задумчиво посмотрела на канонира. - Во всяком случае, со счетов его не стоит сбрасывать. Когда всё узнаю и останется только драпать отсюда, возможно, понадобится и кем-то прикрыть свою жопу. Ай, дьявол, опять это! – Отмахавшись перед своим лицом рукой от сводящихся всё время к одному и тому же – задницы - мыслей, будто разгонял невидимых стороннему глазу чертей, Жомей между тем вопросительно изогнул бровь, скептично поджал губы, а следом подковырнул самолюбие Хидана:
– Да ладно? На словах-то все прямо кирийские мечники, а как до дела доходит – Святая Хината из Конохи и та кровожаднее. Прямо так и из любого? Что, и из толстобрового Гая сделал бы?
– Кора-а-абль! – Заглушённый воплем смотрящего, каверзный вопрос юнги... канул в лету?
– Какой ещё корабль? – Мей взглянула наверх, откуда раздавался крик, переполошивший пиратов. – Только этого мне не хватало… Чёрт криворукий! - Рыкнула себе под нос Теруми, когда Хидан выронил бутылку с оживляющей работу кишечника смесью рома и касторового масла. Но не растерялась, подхватила с деревянной палубы склянку, начавшую было исторгать на смолёные доски своё содержимое, и побежала вслед за пиратом...

– Да вон же. - Юнга на секунду прилепился к перилам рядом с канониром. - Во-о-он. – Задрав руки вверх и приложив оба кулака - в руках юнга всё ещё сжимал  бутылки с ромом - к ушам Хидана, рыжий вынудил мужчину развернуть голову в ту сторону, где на синей глади моря виднелась небольшая точка.
Со стороны могло показаться, что юнге и канониру – кстати, тандем их выглядел зело противоестественно, учитывая характеры и нравы обоих, эдакие лев и собачка - вовсе не до Капитана, который не только соизволил явить себя дневному свету, но и толкал сейчас краткую, весьма пламенную речь команде.
– Зуб даю, это адмиральский бриг. Смотри, видишь, паруса какие. Нет?
Мей убрала руки от головы мужчины и облокотилась на перила, всё ещё удерживая в руках бутылки с ромом и стараясь получше рассмотреть корабль вдалеке.
– А если и правда адмиральский? Что тогда? Объясняться будет некогда, насадят печень на саблю сразу, рта не успеешь раскрыть. Сражаться за пиратов? Вот влипла-то, а!
Сейчас пираты поднимут все до единого паруса – очевидно же, штурман выправит шхуну на новый курс и через несколько часов корабли поравняются. Вот тогда-то и начнётся адская свистопляска. Теруми не на шутку беспокоил предстоящий бой. Не то чтобы она не могла постоять за себя, тем более что со стилетом управлялась весьма недурно, но убивать ей никогда не приходилось. Так, попугать только слуг в доме, если их с папашей палили, да какого-нибудь чересчур охочего до любовных утех насильника для отстрастки чиркнуть в закоулке - это всё. На душе стало как-то  мятежно, но ещё не окончательно дерьмово. 
– Тебе с таким не тягаться, Хидан. – Неожиданно серьёзно произнёс юнга, задумчиво глядя на линию горизонта в тот момент, когда Кэп озадачился поисками своей подзорной трубу. – Пойду я, сделаю ещё одно благое дело перед смертью. Может, зачтётся. – Разом сменившись в лице, юнга не только до странности загадочно подмигнул канониру, но и  проявил неслыханную щедрость, всучив ему сразу две бутылки.
Нырнув в полумрак под палубой, Теруми быстро пронеслась по коридору, где два широкоплечих парня могли бы разойтись только в том случае, если бы притирались спинами к стенам. Влетела в каюту Кэпа, окинула взглядом тот бедлам, что царил в ней, заметила подзорную трубу, схватила её и вылетела обратно.
И всё бы сложилось удачно, если бы на этот раз выскакивая на палубу, юнга не споткнулся о любезно подставленную кем-то из головорезов Гая ногу.
– Ксо-о-о! – Только и подумала Мей, совершая пируэты достойные балерин при дворах Даймё. Да и тем бы пришлось долго и упорно трудиться, чтобы проделать такое.
Конечно, языком палубу рыжий не вылизал, пока сокращал расстояние до Майто Гая. Зато, скакнув как сайгак через кадку с водой, в которой обычно полоскал щётку для мытья палубы, Жомей, в попытке сохранить равновесие, взмахнул рукой и как на грех достойно хорошего драчуна перетянул к несчастью стоявшего рядом штурмана по хребту. Вероятно, у того сразу все кости, застоявшиеся за много лет от прозябания у штурвала, встали на место.
– Дьявол! Простите! – Крякнул юнга и, окончательно перепугавшись, а заодно и влекомый по инерции дальше, ещё больше сдал в контроле над координацией движений.  По завершении же сего кордебалета, парень, не сбавляя скорости, подъехал к Капитану уже на коленях. Возможно, при других обстоятельствах это выглядело бы даже эффектно, но не тут-то было. Дабы не сбить с ног толстобрового Гая, Жомей попытался придержать его сзади, в результате чего не только со всей дури вонзил ногти в капитанский зад, но и, подтолкнув Капитана навстречу к себе, уткнулся лбом в его пах.
Мгновения, когда юнга понял – жизнь закончилась-таки на мажорной ноте.
– Пфф... кх... - Издавая нечленораздельные звуки, юнга смог только приподнять голову, ослепить Капитана изумрудным сиянием своих, вылупленных от ужаса глаз, и всё же додуматься всучить Гаю подзорную трубу, нимало не заботясь о том, успел ли тот подхватить её. Отскочил в сторону как ошпаренный и с прыткостью дикой мартышки полез по канатам, удерживающим паруса грот-мачты, чтобы добраться до марса.
– Слезай, Капитан Гай просит тебя спустится, чтобы присоединиться к абордажной команде. – Выпалил юнга, залезая на смотровую площадку и буквально-таки выдавливая грудью из неё марсового.
– Прямо так и попросил? – Обнажая в ехидной улыбке наполовину беззубый рот, сипло захихикал пират.
– Нет! Он сказал, если ты, рыбий потрох, сейчас же не спустишься, то он забьёт подзорную трубу тебе в задницу, да так, чтобы другой её конец торчал из глотки, и будет смотреть прямо так! – Огрызнулся до смерти перепуганный рыжий, уже не надеясь миром выселить марсового с его поста...

Предательского удара в спину штурман ждал много лет, ожидая что каждый из команды может спокойно воткнуть ему нож в спину. Но такой наглости..
- Десять тысяч морский чертей тебе в жены, что бы они твои яйца разукрасили, паршивец негодный! - что-то в спине Утакаты явно хрустнуло, а это вовсе не было добрым знаком. - Да я тебя сейчас! - когда он только повернулся, что бы отплатить обидчику, как тот пулей взлетел по рангоуту на марс.
- Попадись мне только! - пригрозил ему штурман кулаком, а сам в душе улыбнулся. Малый был точно толковым и, очевидно, не раз видел его перепалку с марсовым из чего догадался, что обзорная площадка - место для него не досягаемое.
Вздохнув, он повернулся к стоящему рядом капитану. У того в руке уже наблюдалась подзорная труба, а значит юнга не просто так устроил тут акробатический номер на палубе.
- Если не подохнет при первом же абордаже - ухмыльнулся штурман кривозубой улыбкой. Тем временем Густобров наклонился к нему с какой-то важной информацией. Потрепанный адмиральский бриг, значит? Отбился от конвоя, что ли? - подумал он, принимая подзорную трубу и уставившись в точку на горизонте - Судя по повреждениям и типу, он вынужден был отойти с места сражения, что бы не пойти на дно. Значит где-то рядом немаленькая стычка. Мы должны быстро налететь, взять и уйти на всех парусах. - так же шепотом проинформировал он капитана - это не флагман, а значит усиленной охраны не будет, а изнуренные боем матросики должны быть легкой добычей. Брать сам корабль не имеет смысла, слишком много повреждений и мы не сможем быстро уйти. Он не торговый, потому груза тоже вряд ли будет много. Надо половить матросов живыми и продать в рабство - можно будет накрутить на них большую сумму, так как знакомые с морским делом люди ценятся высоко. - он еще раз глянул в трубу, на глаз определяя, под каким углом идет бриг - 60 градусов к траверсу, на северо-запад, где-то так. Дует южный ветер, значит мы быстро догоним его, особенно учитывая их порванные паруса. Товар можно сбыть в Кумо. - сложив подзорную трубу и передав ее обратно капитану, он перестал шептать и уже во весь голос прокричал:
- Поднять фок! Опустить бизань! - Утаката повернулся и направился в рубку, что бы проложить курс. Подготовку к абордажу Гай уже обьявил, а его задача теперь - подвести корабль.

Как только Жомею удалось выселить марсового с его поста, он тут же бухнулся на пятую точку, подтянул ноги к себе и обхватил их руками – типичная поза для того, кто желает закрыться от внешнего мира.
- Теперь точно влипла. Всё из-за этого козла. Чтоб тебя морской дьявол по сотне раз в день драл! – Что ни говори, а словарный запас расширялся с каждым прожитым среди пиратов днём. Недобрым, ох, совсем недобрым поминала Мей того, кто подставил ей подножку. – Если выпутаюсь, клянусь, уши ночью отрежу!
Конечно, ничего подобного Теруми бы в жизни не сделала, но злость на пиратскую выходку и страх за своё, и без того неприглядное, трезубцем по морской воде писанное будущее, вынуждали гонять её греховные мысли.
- Не убьёт же Майто меня за это. Нет? Конечно, нет. Хидана же не убил за то, что он ядро просрал. Только штурман и оттаскал его за шкирку. Да, но орехи Капитана – это совсем другое, хых. – Воровка припомнила реакцию Гая. – Даже бровью своей мохнатой не повёл, значит, не больно было? Иначе, огребла бы на месте. Значит, всё хорошо с его колокольчиками?.. Ай, чёрт! Не хватало ещё начать молиться за его яйца!! – Теруми зажмурилась, состроив гримасу брезгливости, адресованную собственным мыслям. – И ещё Утакату зацепила. Да уж, ничего себе зацепила, да у него чуть глаза из орбит не выскочили. А орал-то как, уй-и-и. Вот с ним-то точно теперь на дохлой козе не проедешь. Как пить дать, только и думает теперь о том, чтобы должок вернуть.
Юнга встал на четвереньки и осторожно выглянул из "дозорной башни" корабля, которая по сути была лишь бочкой, укреплённой на рее грот-мачты.
- Ведь не злится же. – Всматриваясь с высоты в лицо Толстобрового Гая, убеждала себя девица в то время, как к нему подошли двое из тех пиратов, что, как и Жомей были недавно на "Жемчужине".
Вопль, который стараниями Капитана разнёсся над морем подобно рёву Гьюки – морского быка о восьми щупальцах, что, как сказывали моряки, обитал у граничных скал Каминари но Куни – заставил зашевелиться волосы на голове юнги. Следом прогремел выстрел.
- Убьёт! – Побелев как мел, Мей снова нырнула в недра деревянного марса. – Как есть, или всадит пулю между глаз, или выпотрошит, словно треску на ужин...
Время шло. Солнце давно перевалило за полдень. Корабль, силуэт которого раньше можно было едва различить, теперь вырисовывался куда более отчётливо. Ветер, как нарочно усилившийся, чтобы помочь пиратской шхуне как можно быстрее покрыть расстояние, отделяющее её от брига, наполнял косые паруса "Жемчужины" и задирал гребни пенистых волн.
И впрямь оказавшийся бригом, да еще рассекающим плоть моря под парусами Адмиралтейства Киригакуре, корабль был  порядком потрёпан. Когда-то бывшие белоснежными паруса посерели от копоти пушек и нещадно были побиты картечью – издалека это выглядело так, будто мухи на полотенце насидели.
Через пару-тройку часов после полудня стало здорово припекать, а юнгу начала мучить жажда. Жомей снял шляпу, пригладил ладонями волосы назад и достал из кармана камзола ленточку, точнее, тонкий и достаточно длинный кусочек ткани, чтобы было возможно перевязать им волосы. Рыжие пряди больше не липли к лицу, но легче не стало.
Между тем, кажется, опала Жомея миновала. Во всяком случае, никто больше не орал, не стрелял и по палубе, чертыхаясь в голос, не бегал в поисках юнги. Решив, что пора уже покинуть своё убежище, чтобы вовсе не скоптиться под палящими лучами солнца и выдувающим мозги ветром, Теруми села на край марса, перекинула ноги через него и полезла вниз.
Как только обе ноги юнги утвердились на деревянных досках палубы, девушка заметила, что взгляды почти всех пиратов устремлены в одном направлении.
- Э-э-э... а-а-а? – Задать вопрос канониру она не успела. Тот пронёсся мимо юнги  так быстро, словно жеребец, оголодавшийся до кобылы и скачущий к ней на встречу. Мэй потянулась рукой к шляпе, чтобы спрятать лицо от ярких солнечных лучей и присмотреться к кораблю, до которого было уже рукой подать. – Чёрт. – Не обнаружив шляпы на голове, юнга тут же припомнил: пообмахивавшись шляпой, он положил её на дно марса, чтобы освободить руки и расстегнуть пуговицы на камзоле, а после спустился. – А, хрен с ней. Целее будет, разве только чайки обгадят...

Преддверие боя. Корабли пошли на сближение, выравнивая свои борта напротив друг друга. Кажется, крикнули "Пушки к бою!" и "На абордаж!", но за всей неразберихой и навалившейся на юнгу паникой, он даже не разобрал, на чьём именно корабле были отданы команды.
Бу-у-уф! Первый залп. Щепки в стороны, чьи-то стоны – началось.
Мэй вынула стилет из рукава, понимая, что придётся, но, всё ещё не решаясь последовать за остальными пиратами. Правда, смекнула, что стоять как вкопанная на палубе тоже небезопасно.
- Ладно, ладно, соберись! – Уговаривала себя Теруми, осторожно подбираясь к гуще сражения. – Если победят пираты, то твоя нерешительность не в зачёт тебе пойдёт. А если адмиральские морячки? Потребую личной беседы с их капитаном. Придётся всё рассказать и тогда, авось, на рее не вздёрнут.
Держа перед собой в полусогнутой в локте руке стилет, рыжий вдруг остановился от внезапно прорвавшей его решительность мысли. - А кого ж тогда убивать?
Вопрос был резонный в свете двоякого положения псевдо-юнги, но ответить самому себе он так и не успел. Уворачиваясь от кого-то из пиратов, один из тех офицеров, что смогли прорваться на "Жемчужину", наскочил на Теруми так внезапно, что от неожиданности она взвизгнула и выкинула руку со стилетом вперёд. Самодельное оружие, вошедшее по самую рукоятку в мягкую плоть, застряло прямо в глазу у офицера.
- П... про-стите. – Промямлил юнга,  извиняясь за свой, сокративший команду адмиральского судна ровно на одного человека, косяк. И вместе с тем, подспудно желая во что бы то ни стало вернуть себе отцовский подарочек, Теруми крепко взялась указательным и большим пальцами за самый кончик рукоятки стилета и потянула его обратно.
- Я заберу? - Неуверенно и не к месту проявляя деликатность, поинтересовалась девушка, а офицер, кратко всхрапнув, пошатнулся. Голова его съехала с острия бабского, но оказавшегося для него убойным, оружия, и мужчина рухнул замертво.
- Ой, я не хотел. – Виновато сморщившись, втянув голову в плечи, крякнул Жомей, брезгливо стряхивая между делом ошмётки содержимого черепа офицера и кровь со стилета.
Перескочив через труп и, стараясь уклоняться от ударов, юнга запрыгал как блоха между своими и чужими, пока взгляд его не напоролся на канонира.
- Не стой! Падай! – Метнулась мыслью к Хидану Теруми, глядя на то, как из развёрнутой в его сторону вражеской пушки вылетает снаряд, а вслед за этим врезается в грудь пирата и увлекает его в разлом деревянного корпуса шхуны.
Влекомый непонятно откуда взявшейся за три недели привязанностью к человеку, которого ещё этим утром Жомей предпочёл бы обойти стороной, цепляясь как обезьяна за всё, что попадалось под руку, юнга нырнул вслед за канониром в дыру.
- Ты! Ты чего... - Теруми начала было отчитывать канонира за нерасторопность, когда взгляд её упал на пушечное ядро, продавившее и застрявшее в грудной клетке Хидана и неумолимо сокращающийся фитиль. – Сейчас рванёт!?
Буквально содрав с себя камзол, юнга наскочил на канонира и, зажав ладонями, защищёнными плотной тканью одежды горящий фитиль, задушил маленькое, подбирающееся к сердцу ядра пламя.
Сердце бабахало так, что казалось от напряжения сейчас пойдёт носом кровь. Мэй убрала руки от ядра и только теперь взглянула на посеревшее лицо канонира. – Не жилец, - подумала Мэй, переводя взгляд на сломанные рёбра мужчины и запёкшуюся вокруг остывшего ядра кровь.
Постепенно крики, звон стали и топот ног наверху стихали, но Теруми, шокированная произошедшим, всё ещё стояла на коленях перед сидящим у стены канониром. Мысли настолько беспорядочным роем носились в голове рыжего, что невозможно было уцепиться и удержать хотя бы самую дурную из них.
- Ты... ты же обещал, помнишь? – Ухватившись за разорванную рубаху, тряхнула она мужчину. Конечно, Мэй не надеялась, что Хидан когда-нибудь сдержит свои наспех данные ей, бравадные обещания уберечь её задницу от покусительства кого бы то ни было. Но сейчас юнге хотелось, чтобы этот ненормальный, которого обходила стороной вся команда, открыл глаза и, зверски клацнув зубами, что всякий раз заставляло Жомея вздрагивать, осчастливил рыжего своей дикой улыбкой. 
Не сразу, но вернувшись к реальности, Мэй накрыла тело Хидана своим камзолом, чтобы скрыть от взгляда кровавое месиво на его теле.
- Покойся с миром. Ты был самым дерзким пиратом из всех, которых я знала. – Кривить душой перед усопшим Теруми не стала, употребив глагол в женском роде. Потянулась рукой к нему, заботливо убрав наверх упавшие на лицо канонира пряди пепельных волос и, завершая краткую панихиду, поцеловала его в лоб и поднялась на ноги. Пират, не пират, а кто-то же должен был по-человечески проводить его в последний путь...
Выбираясь на палубу, Мэй окинула взглядом оба корабля, насколько это было возможным. Поняла, что победили пираты и почему-то осознание этого принесло ей много большее облегчение, чем если бы было наоборот.
Первый, на ком задержался её взгляд, был штурман, к нему-то Мэй и поплелась, огибая трупы и перешагивая через многочисленные предметы, что после сражения в страшном бедламе валялись на палубе. Почти подойдя к Утакате, взгляд юнги на секунды застыл на девушке, которую пираты пытались принудить покинуть бриг. Мысли по поводу возможных вариантов судьбы несчастной, попавшей в лапы пиратам, шквалом пронеслись в голове Теруми, но успокоились на той, что скорее всего девицу возьмут в заложницы для последующего выкупа. Уж больно красивой и ухоженной она была, слишком дорогое платье и украшения были одеты на ней.
- Там под палубой канонир. Он умер. – Теруми не ждала, что Утаката начнёт сокрушаться по этому поводу, но труп с корабля в любом случае нужно было убрать, а самой Мэй дотащить здоровенного Хидана было не под силу. – Вы поможете мне?
Юнга взглянул на покрытое брызгами крови лицо штурмана, и перед глазами снова всплыло то месиво крови, размозженной плоти и костей, что окружали пушечное ядро, застрявшее в груди у Хидана.
Почувствовав нестерпимый приступ тошноты, юнга рванул к борту судна и резко перегнулся через него.
- Вот гавно! – Успела подумать Теруми, выплёскивая на лицо уцепившегося с обратной стороны адмиральского моряка содержимое своего желудка, и видя, как он выкидывает вперёд руку с клинком.
Лезвие прошло насквозь и вышло, последовав за своим, падающим в море хозяином, оставляя юнге резкую, жгучую боль в левом плече и расползающееся по белой рубахе кровавое пятно.
- Зараза! – Хватаясь за плечо, Мэй развернулась лицом к палубе и обведя мутным от боли взглядом пиратов, прикинула кратчайший путь до коморки, где ночевала вместе с коком. Сообразила, что нужно срочно остановить кровь, дабы с её потерей не рухнуть в обморок и таким образом не раскрыть свою тайну.
Собравшись с силами, Теруми пересекла палубу, спустилась вниз, прошла по узкому коридору и, завалившись в гамак, вырубилась...

– Эй, юнга. – Костлявые пальцы кока вцепились в здоровое плечо Мей. – Ты чего, подох что ли?
Открыв глаза, даже сквозь застилавшую их пелену – неизбежно сказывалась кровопотеря – Теруми смогла разглядеть, что выражение лица "Сальной тряпки" было вполне вменяемым, а зрачки не расползлись на всё глазное яблоко. С одной стороны, это радовало – кок ещё не успел обкуриться, с другой стороны, нужно было быть начеку. Узнает – сдаст.
– Дай-ка я посмотрю. – Старик бесцеремонно дёрнул концы завязок, что стягивали полы рубашки  юнги на шее и груди, и собрался её распахнуть, когда Жомей вцепился обеими руками в запястья кока.
– Отвали, - выдохнула Мей, пытаясь приподняться на локтях, но в результате смогла только упереться ладонями в грудь пирата, преграждая ему путь к тому, что скрывала её льняная блуза.
– Лежи, дурак. Вовремя не поврачуешь – гангрена, без руки останешься. Я такое не раз видал. А то, может, и вовсе загнёшься. – Хрипло засмеялся пират, закашлялся, брызгая слюной на юнгу, но не унялся с настойчивостью попыток оказать помощь раненому.
– Я сам. – Мэй почувствовала, как после приложенных усилий, чтобы оказать сопротивление коку, от боли лицо покрылось холодным потом, тогда как внутри, казалось, кипит адский огонь. – Убирайся. Иди, лучше свари одну из своих дрянных похлёбок, которыми даже свиней кормить нельзя. – Пока рассудок не отказывал, Теруми старалась поддерживать образ.
В другой раз девушке не составило бы труда, поддав хорошего пинка "Сальной тряпке", мотивировать его тем самым на длительную прогулку вне комнатушки.  Только теперь сил у неё хватало лишь на то, чтобы по-девчачьи шлёпать кока по рукам с целью отбиться от него, но поскольку старик не отступался, юнга замахнулся получше.
– Ах ты, сучий потрох! – Сорвавшись на фальцет, старикан отвесил юнге добротную ответную оплеуху, от чего у последнего потемнело в глазах. – Чуть глаза не выдрал, гадёныш! – Так уж вышло, что юнга вместо затрещины,  полоснул кока ногтями по лицу.
И всё же, последний выпад Теруми возымел-таки действие: схватившись за лицо, "Сальная тряпка" отступил назад.
– Бес с тобой, сейчас схожу за Тэндзэном, он у нас мастер раны латать. Враз тебя скрутит. Подохнешь же. – Направляясь к выходу, выдал порцию последних увещеваний старик, а лицо юнги стало намного белее рубахи, что была надета на нём.
Было с чего: Тэндзэн хоть и был молчаливым и с виду равнодушным ко всему гигантом, но в личном списке Теруми пират был последним из тех, с кем бы она захотела остаться один на один. Конечно, после Хидана это был более предпочтительный вариант, но канонира теперь можно было не брать в расчёт, ибо, промыслом богов тот преставился давеча. Мало того, Тэндзэн был чёрным, что мало-мальски соблюдающую божественные обряды Теруми наталкивало на мысль - «без участия тёмных сил тут не обошлось».
– Стой! – Краска прилила к лицу юнги от усилий, приложенных для того, чтобы выбраться из гамака. Догнав кока и преградив ему путь, Теруми раскинула руки в сторону. – Не зови никого, – угрожающе нахмурившись, тяжело дыша, парень потребовал от старика бездействия, но тут же выражение лица его смягчилось, юнга умоляюще воззвал к остаткам милосердия кока. – Я расскажу тебе. Уверена, мы сойдёмся в цене.
Потянув за цепочку, болтавшуюся на шее Мэй ещё с тех самых пор, когда папаша Теруми подобрал девчонку возле помойной кучи в одном из закоулков Кири, девушка, словно гипнотизёр маятником, начала раскачивать перед лицом "Сальной тряпки" кулоном, продав который, старик мог бы обеспечить себе безбедное существование до конца своих дней. Пират присвистнул, но тут в голове его – местами не такой дырявой, как дуршлаг, через который он отбрасывал жратву, предварительно поварив её в кастрюле – что-то сошлось.
– Мои уши меня обманули или? – Ощерив гнилые зубы в наглой ухмылке, и пытаясь схватить "живца", за владение которым – он смекнул – надо будет держать язык за зубами, кок присвистнул второй раз, когда юнга, подтвердив сказанное впопыхах, окончательно огорошил его своим заявлением:
– Всё ты понял, чёрт безрогий. Я – женщина...

Вскоре с обработкой раны и наложением повязки на неё было покончено. Старик, имя которого все уже давно и позабыли с тех пор, как за ним прицепилась его кличка, умудрился не только раздобыть более-менее чистых тряпок, которые они и порвали на длинные лоскуты, но и весьма профессионально оказать помощь. Рана, как оказалось, была  не очень серьёзной: клинок прошёл в аккурат через мягкие ткани  прямо под плечом, но именно близость её к груди и невозможность самостоятельно обрабатывать рану на спине, что получилась на выходе клинка, вынудили Теруми приобрести в лице кока эдакого делового партнёра их сговора.
Единственное, что раздражало девушку на протяжении всего,  тайного от остальной команды действа, это то, как каждый раз при взгляде на её грудь – Мэй всячески пыталась прикрыть её руками, пока кок старательно промывал рану ромом и помогал наложить повязку – глаза его загорались не хуже маяка у побережья Мидзу но Куни. Мало того, иногда старый хрыч так всхрапывал, вероятно, задумавшись и захлебнувшись слюной, что Теруми откровенно начинала беспокоиться, как бы дедуля и вовсе не лишился чувств от переизбытка эмоций.  Видать, давненько его не баловали портовые шлюхи своим вниманием.
Конечно, Мэй было тяжело расставаться с вещицей, которая могла когда-то помочь раскрыть ей тайну её прошлого, но получить помощь, не рискуя быть раскрытой, сейчас было для неё гораздо важнее.
Кроме того, пришлось наспех придумать и историю, чтобы объяснить своё присутствие на пиратском корабле.
– Влюбилась, значит, в капитана, хе-хе-хе. Баба на корабле – не к добру, хе-хе. – Закрепляя конец повязки, сипло хихикал кок. – Ты бы к нему ночью под бочок забралась и... авось, простится, хе-хе-хе.
– Совсем сдурел, старый хрен?!  За кого ты меня принимаешь! – Смачный удар женской ноги в лодыжку кока заставил его заткнуться и за сим данная тема благополучно замялась.
– Одна проблемка тут, девочка, – заглатывая остатки рома, вспомнил вдруг "Сальная тряпка". – Тряпичке, такой как у тебя была, вряд ли найдётся замена.
– Ты мне главное камзол мой притащи обратно. Я им канонира прикрыла. Вот чёрт, прям как специально всё вышло. – Покуда накидывая на тело только льняную рубаху, посетовала Теруми. – Я позже что-нибудь придумаю.
– А чего придумывать, - снова захихикал кок. – Там девку с брига притащили, из вельможных будет. Наверняка и барахло при ней имеется. Может у неё и разживёшься, - старик скривился, старательно вспоминая название, - этой, ну, тряпкой, которой знатные бабы титьки свои сплющивают.
– Корсет, - подсказала Мэй, между делом зачёсывая волосы назад и покрепче стягивая их ленточкой. – Да тебе прямо цены нет, пока трава твоя из тебя последние мозги не выбивает. 
– Ох ты, трава, точно, - будто курочка на насесте встрепенулся старик, - пойду я, камзол твой разыщу...

Напутствовав кока отборной бранью по поводу того, если он обкурится раньше, чем принесёт камзол, Мэй призадумалась над тем, как бы ей и впрямь побыстрее если не корсетом обзавестись, то хотя бы выстирать от крови то полотно ткани, которое его заменяло.
В коридоре снова раздались шаги.
– Ну как-ты тут, парень?
– Твою мать, - выругалась себе под нос Теруми, стоя спиной к входу и не сразу сообразив, что вошедший вовсе не кок, вернувшийся и решивший поиграться, учинив маленький спектакль, а штурман. - Тебя жду, жеребец! – Съязвила она.
Юнга почти уже развернулся лицом к Утакате, когда понял свой промах и поспешил снова осчастливить штурмана созерцанием своей спины. Но дело было даже не в том, что реплика была брошена не по адресу, - нужно было срочно чем-то прикрыть те выпуклости, что заставляли грубую ткань оттопыриваться от груди – предположительно для всех мужской – на добрые два кулака.
Первое, что попалось на глаза юнге, была куча окровавленных тряпок, к которой он мигом согнулся, удостоив штурмана ещё и чести общаться со своим задом.
– Эмм, вырвалось. Я подумал, что это опять "Сальная тряпка", ну, Вы же знаете, он иногда такую чушь несёт. – Глухо отозвался Жомей, выдавливая из себя подобие извинений и делая вид, что сгребает тряпки в более плотную кучу. – Со мной всё хорошо. Старик потрудился, жить буду.
Парень поспешно обхватил руками всю кучу барахла и, только прижав её к груди, повернулся лицом к штурману.
– А Вы... – Взглянув на бледное лицо штурмана, Жомей запнулся и спросил совсем не то, что хотел. – За Вами что, морской дьявол гнался? У Вас, это, такая ро... лицо.
Только сейчас Мэй заметила, что штурман, пребывающей в образе а ля "девица без пяти минут как готовая рухнуть в обморок" ей кого-то напоминает. Кого-то, чьи черты лица ей были очень знакомы. – Тьфу, чертовщина какая-то. – Сморгнула Теруми, почему-то подумав, что пират напомнил ей её самою, если бы был лет эдак на двадцать моложе. – Наверное, жар. Надо отлежаться, а то, как коку, русалки мерещиться начнут. 
– А правда кок сказал, что на бриге девушка была? – Решил Жомей перевести тему в другое русло, совершенно не подозревая, по какому поводу лицо штурмана стало таким же белым, как у трупа. – Её же теперь не-е-е... кхм. - Смущённо кашлянул юнга, покраснел и поджал губы, предполагая, что Утаката и без продолжения фразы понял суть вопроса.
Теруми и впрямь волновала судьба девушки. И не только потому, что ей срочно нужно было раздобыть что-то похожее на корсет, но прежде всего, ей не хотелось стать свидетельницей какого-нибудь паскудства, которое за отсутствием женщин на корабле, вполне могло бы произойти с несчастной.
– Пойду я, - протискиваясь в дверной проём мимо штурмана, Мэй подумала, что было бы неплохо прямо сейчас разузнать, куда определят девицу, – стемнеет скоро, мне б одёжку от крови сполоснуть. – Виновато скривился юнга, застряв между пузом штурмана и дверным косяком, но, не отпустил при этом те тряпки, бросив которые, он без труда просочился бы мимо Утакаты...

Отредактировано Terumi Mei (2013-10-21 19:01:30)

– Вот как. – Стараясь произнести фразу как можно более безразличным тоном, кратко выразил свои мысли по поводу судьбы пленницы Жомей. Теруми не желала хоть чем-то выказать свою заинтересованность в этом вопросе и, как только появилась возможность покинуть комнатушку, повернулась к штурману спиной.
– А? – Юнга не сразу проникся тем направлением измышлений пирата по поводу отношений Жомея с "Сальной тряпкой". Но вдруг, отчётливо осознав, на что именно намекает Утаката, парень резко остановился посреди коридора, развернулся к пирату лицом и совершенно серьёзным тоном возобновил диалог.
– Ты всё не так понял. – Процедил сквозь зубы Жомей, несмотря на то, что штурман и проявил своеобразную сиюминутную, кажись, заботу о нём. Это чтобы раз и навсегда дать понять пирату: подобные шутки в отношении своей персоны, хотя и являющейся одной из последних на корабле, не потерпит.
Щедро отразивший в полутьме свет нескольких, принесённых коком свечей, изумрудный взгляд юнги впился в лицо Утакаты.
– И чтобы впредь из твоего рта не вываливалось всякое дерьмо, штурман, скажу тебе один раз – я оценил, что "Сальная тряпка" оказался, пока что единственным здесь, кому было не насрать на то, что я здохну. – Руками юнга с такой силой сжал тряпки, что побелели костяшки суставов: от негодования, от осознания, что бессилен на самом деле, от страха. Но тем не менее продолжил. – Что ты там наверху сказал про Хидана, "хрен с ним, чайки сгрызут", да? – В стремлении заблаговременно оградить старика, навязавшего ей свою помощь и волею судеб ставшего хранителем её тайны, от всякого рода ненужных расспросов, ощетинилась Мэй. – Да ты не лучше моих дорогих мамаши с папашей, которые явно были во много раз богаче кока, раз обрядили меня в те дорогие кружевные шмотки перед тем, как бросили  подыхать на помойке с крысами. И сдох бы, если бы меня не подобрал человек, немногим отличающийся от "Сальной тряпки" и посвятивший мне половину своей жизни. – Мэй почувствовала, как кровь приливает к лицу, а тошнотворный комок подкатывает к горлу, слелала глубокий вдох, выдохнула и сбавила тон. – Я не нуждаюсь ни в чьей защите. А случись, что мне придётся просить за свою шкуру Густоброва, я сделаю это без твоей помощи. У меня уже было целых два отца, которые так и не смогли позаботиться обо мне до конца. – Жомей поймал себя на мысли о том, что слова его, помимо глубокого разочарования в людях, изрядно отдают девчачьими соплями.
Устала. Она просто устала изо дня в день, каждую минуту своего нелепого существования на корабле находиться в напряжении за то, чтобы не потерять шанс спасти пройдоху Теруми. Девушка поняла: медленно, но верно нервы начинают сдавать. Ещё чуть-чуть и та влага, что мутной пеленой отгородила сейчас штурмана от её взгляда, предательски соберётся увесистыми каплями под ресницами, проложит влажные дорожки на щеках, снова соберётся на подбородке и сорвётся на охапку окровавленных тряпок, что притащил ей старик. Если моргнёт. Если, но вместо этого...
– Ты это, не напрягайся на мой счёт, папаша. "Кому суждено быть повешенным, тот не утонет". – Приправив сказанное смачной долей иронии, юнга выдавил из себя кривоватую улыбочку.
– "Слишком ценная" ты сказал? – Повторила между тем она про себя слова штурмана. – Для кого именно? Не снизится ли её ценность для её родственников так же стремительно, как возрастает ваша жажда наживы от её обмена? Что тогда? – В этот момент Мэй снова вспомнилось морщинистое лицо её приёмного отца, лицо старой мисс, наглые рожи сыщиков и высокомерный взгляд Адмирала Ягура. В голове возник вопрос, раньше которым Теруми никогда не терзалась – повода не было. Почему кто-то бывает ценным лишь по праву своего рождения? Тогда как другие, нередко наделённые более проницательным умом, не меньшей красотой и способностями, имеющие душу, не обделённую ни состраданием, ни милосердием, всю свою жизнь обречены доказывать, что ценность их жизни ничуть не меньше, чем у недоеденной булки, которую богач брезгливо бросает на мостовую в то время, когда нищий, подобрав её, прижимает к сердцу, как самое ценное из сокровищ что есть на свете.
– И это, - задрав подбородок, Жомей растянул губы в странной улыбке полубога-полудьявола, обнажая до неприличия,  в сравнении с пиратскими, здоровые и белые зубы, что на бледном лице, обрамлённом медным блеском волос выглядело не менее ужасающим, чем завораживающе. – Цену-то очень не ломите за девку, а то за отказом от неё кровных, будешь переоценивать её стоимость до седых мудей...

– Кирийская Богоматерь, ну чего меня так понесло, а? Правильно папаша говорил, "дурной крови в тебе столько же, сколько добродетельной". Ащщ! На хрена я ему всё это сказала? Теперь он меня с говном сожрёт и не подавится. А чего ещё лучше, капитану напоёт. – Думала Теруми про штурмана, быстро приближаясь к лестнице, что вела на палубу. – И чего он бледный такой был? Не ранен же вроде. Заразу что ли какую подцепил? – Мэй поймала себя на мысли о том, что не столько сожалеет обо всём сказанном ею, сколько, несмотря ни на что, всякий раз почему-то испытывает к штурману какое-то необъяснимое расположение и притяжение, чёрт бы его побрал. – Это я просто по папаше скучаю. – Подытожил ход своих мыслей рыжий и едва успел юркнуть в тень, чтобы не напороться на выходящего из своей каюты Густоброва и ждущего его у двери Таса.
– Значит, они заперли девчёнку в его каюте. Это даже всё упрощает, учитывая, что Гай дал добро на уборку в своём вертепе.
Мэй осторожно выглянула из-за угла, провожая взглядом удаляющихся пиратов...

Сумерки, что упали на море с приближением ночи, были не более густыми, когда Жомей появился на палубе, чем тот убойный запах рома и жратвы, который не мог развеять даже в открытом море утихший к окончанию дня ветер.
Стараясь держаться в стороне ото всех остальных, юнга разыскал небольшую кадушку, привязал к ней верёвку и, черпанув, словно из колодца, воды из моря, утопил в ней свои тряпки. Загодя решив заняться стиркой поутру, Мэй задвинула ногой кадушку в укромный уголок, чтобы какая-нибудь пьяная скотинюга не опрокинула её и, отыскав взглядом кока, направилась к нему.
– Ой, русалочка, – предоставив Теруми счастье любоваться теми немногими зубами, что остались у него во рту, приветливо заулыбался "Сальная тряпка". – А я твой камзольчик нашёл, чтобы ты свои титятки прикрыла.
– Чтоб ты ссал чешуёй и рыгал рыбьими кишками, старый кобель! – Резко присев на корточки, со звучным шлепком по морде кока, Мэй накрыла своей ладонью его рот. – Заткнись! Или я прикончу тебя раньше, чем ты успеешь попользоваться моим подарочком! – Злобно прошипела "русалка". – Где он? Давай сюда!
– Эээ, я его туда, на бочку кинул, чтоб снова не стерять. – Оттопырив корявый палец, старик указал в том направлении, где, в связи с тем, что бочка была именно с ромом, скопилось наибольшее количество пиратов.
– Да ты охерел, старик?! – Мэй почувствовала, как у неё волосы зашевелились на голове. – Как я его оттуда умыкну?
– А ты-ы-ы, - протянул кок, и впрямь проникшись проблемой, - задом подходи. Тогда сиськи никто не разглядит. Темно же. – Вытаращив глаза, видать, от осознания гениальности своей идеи, заговорщески шепнул старик и тут же добавил. – Хотя, попка у тебя тоже - уй-й-й, - не подобрав подходящего слова за малым словарным запасом, "Сальная тряпка" зажмурился, издав такой скрипучий вой, словно ему дверью нос прищемили.
– Вот знаешь, если бы наш король был хотя бы вполовину таким же умным, как ты, вас бы давно уже всех поперевешали. – Пнув кока кулаком в бочину, разразилась напоследок ядрёным сарказмом Теруми ему в самое ухо и поднялась во весь рост.
Благо, что большая часть членов команды уже успела вкусить изрядное количество рома, чтобы после суматошного дня клевать носами и не обращать внимание, как рыжий, прикрывающийся, словно щитом подхваченной на ходу из ящика с провизией лепёшкой, крадётся к своему камзолу. 
– О, это же тебя как раз не досчитались после боя. – Тас появился внезапно, откуда-то сзади и по-дружески хлопнул Жомея как раз по тому плечу, от шлепка по которому у Теруми чуть искры из глаз не посыпались. – Про тебя капитан спрашивал.
– Чего спрашивал? – Опасливо поинтересовался юнга, не поворачиваясь к пирату и продолжая невзначай двигаться к бочке с ромом. Оставалось каких-то пять шагов до неё.
– Думали, что ты с остальными того, к Морскому дьяволу отправился. – Тас попытался зайти спереди, но в этот момент Жомей добрался-таки до бочки, схватил свой камзол и, взмахнув им, чуть не посшибал все перья, коими была утыкана шевелюра пирата.
– А чего я там забыл? – Облегчённо вздохнув про себя, юнга развернулся к пирату на скорую руку застёгивая пуговицы камзола. – Я ещё даже пожрать не успел. – Как-то обиженно произнёс рыжий и до странности не к месту с таким артистизмом закатил глаза, громко вздохнул и лучезарно улыбнулся вслед за этим, будто бы только что испытал оргазм. Откуда же было знать Тасу, что камзол, размера на три больший, чем требовалось юнге, являлся сейчас спасением рыжего если не от смерти, то, по крайней мере, от изнасилования всеми членами команды.
– Гай, ты не этого юнгу искал? – Неожиданно для Теруми Тас кликнул капитана именно в тот момент, когда немного расслабившись и отломив хвост тощей, жёсткой колбасы, девушка вставила её себе в рот и, вонзив зубы, приготовилась откусить.
Не то чтобы юнга испугался, но зубы, застрявшие в сыровяленой колбасе, которую откусить он собирался неспеша, а не впопыхах, не позволили ему сразу поприветствовать капитана, от чего, в придачу с выпученными на Маито глазами, рыжий так и замер с колбасой во рту.
Несколько минут спустя, всё же справившись с сыровяленым куском говядины и поглотав его такими кусками, что казалось, через горло прошёл ёж, Мэй облокотилась на бочку с ромом, немигающим взглядом кобры глядя на Густоброва.
– Капитан, так мне прибраться завтра в Вашей каюте? Парни сказали, что у Вас там девица с брига, Вы ж её теперь, небось, пуще глаза стеречь будете. - Усмехнулся Жомей и нагнулся, чтобы вынуть пробку из бочки и наплескать себе рома в раздобытый рядом кубок...

Отредактировано Terumi Mei (2013-11-09 20:42:29)